Галина и Бакира пережили сексуализированное насилие со стороны военных. Галина – в 2022 году во время оккупации Киевской области российскими военными, Бакира – в родном Вышеграде в Боснии и Герцеговине во время войны в 1990-х. Они обе думали, что никогда не расскажут о случившемся, но решили нарушить молчание, чтобы изменить отношение к пострадавшим и не дать военным преступникам остаться безнаказанными.
Сексуализированное насилие – одно из самых тяжких и наиболее стигматизированных преступлений, которые совершаются во время войн. Российские военные и пророссийские сепаратисты совершают подобное насилие в Украине с начала войны в 2014 году. В Боснии и Герцеговине его пережили от 20 до 50 тысяч человек.
Как справиться с травмой и найти силы бороться за наказание насильников? Что происходит с детьми, рожденными в результате изнасилования, совершенного во время войн? Как общество может чтить опыт выживших и найти для них место в коллективной памяти?
Пережившие насилие из Украины и Боснии и Герцеговины делятся своими историями – в документальном фильме Настоящего Времени и балканской службы Радио Свобода "Я пережила".
Предупреждение: в тексте и фильме присутствуют описания сцен насилия
Фильм доступен на украинском, боснийском, английском и русском языках:
"Молчание – зло"
Галина осталась дома в Киевской области, когда ее оккупировали войска России в феврале 2022 года. В марте к ее дому пришел вооруженный российский солдат и наставил на нее автомат.
"Он делал все, что хотел. Я плакала, кричала, умоляла не делать этого. Он кричал все время: "Закрой рот, а то убью", – вспоминает Галина.
Только после деоккупации области она смогла рассказать о случившемся, подать заявление в прокуратуру, получить медицинскую помощь и психологическую поддержку.
"Сначала я думала, что переживу, забуду и никому не буду говорить. Но когда я познакомилась с другими девчатами, которые пережили вещи пострашнее, даже разные пытки, то нам вместе стало чуть лучше. Мы поддерживаем друг друга. Это придает нам сил. Я решила, что молчать не буду, потому что молчание – зло", – говорит Галина.
Помощь Галине и другим украинками и украинцам оказывает гражданская организация "SEMA Украина", ее возглавляет правозащитница Ирина Довгань. Она тоже пережила сексуализированное насилие, но гораздо раньше. В 2014 году ее похитили поддерживаемые Россией боевики так называемой "ДНР", когда узнали, что она возила помощь украинским военным на фронт.
В заключении к ней также применяли пытки, а позже привязали к фонарному столбу на улице в Донецке, где прохожие на нее нападали. Это запечатлел фотограф The New York Times Маурицио Лима. После того как фотографию опубликовали в СМИ, Ирину отпустили.
Только после полномасштабного вторжения России в Украину, делится Довгань, она смогла рассказать о пережитом публично. Сейчас она активно занимается защитой прав переживших сексуализированное насилие на войне. Она ездит на деоккупированные территории, говорит с пострадавшими и оказывает им помощь.
"Кто, если не женщины, пережившие это, должны разрушать эти долбаные совдеповские стандарты, эти стигмы, эти привычки, отношение. Лично я нашла в этом причину выжить. Эта борьба стала для меня смыслом жизни. И я поставила себе несколько целей: как можно сильнее разрушить эту стигму в обществе во всем мире. Это во-первых. А во-вторых, не останавливаться, пока я не умру, в этой борьбе за то, чтобы преступники были наказаны. Пусть опосредованно, пусть это будут не сами эти преступники, пусть это будут их командиры, люди, создавшие идеологию этой войны, которые направляли сюда этих людей. Конечно, Путин как главный идеолог всего этого ужаса", – говорит Довгань.
Неизвестно, сколько точно человек подверглись сексуализированному насилию со стороны военных в Украине за годы войны. С начала полномасштабного вторжения России в Украину Управление по расследованию военных преступлений, связанных с сексуализированным насилием, при Генпрокуратуре ведет как минимум 326 дел. Также в Global Survivours Fund рассказали, что за выплатами промежуточных репараций к ним обратились 538 человек.
Однако официальные цифры все еще далеки от реальности, говорят правозащитницы и следователи. Прежде всего это связано с тем, что о таких преступлениях многие не сообщают – из-за стыда, общественной стигмы или из-за того, что пострадавшие находятся в оккупации. Также насилие применялось и до 2022 года, однако структурированных данных по этому периоду почти нет. Но есть свидетельства.
Людмилу Гусейнову сепаратисты похитили в 2019 году и обвинили в "экстремизме" за публичную проукраинскую позицию. Она провела три года в тюрьмах, включая известную "Изоляцию" в Донецке. Гусейнова и множество других заключенных рассказывали о том, что пытки и сексуализированное насилие происходят в ней регулярно. Людмилу освободили только осенью 2022 года во время “женского" обмена пленными между Украиной и Россией.
По освобождении Гусейнова открыто рассказывает о своем опыте, занимается поддержкой других переживших насилие и работает с властями для принятия законов и репараций для выживших.
"Не надо жалости. Я ненавижу, когда люди говорят "жертва" или "потерпевшая". Нет, извините, но когда человек открыто об этом говорит, он не "жертва" и не "потерпевший", это человек, который это пережил. И живет дальше. Я хочу, чтобы общество уважало таких женщин и относилось к ним деликатно", – говорит Гусейнова.
В своей работе и Ирина Довгань, и Людмила Гусейнова опираются на опыт людей, которые это уже прошли – десятки тысяч женщин в Боснии и Герцеговине. По разным оценкам, от 20 до 50 тысяч человек пережили сексуализированное насилие со стороны военных во время войны в 1990-е. Масштаб насилия позже привел к тому, что изнасилования признали преступлением против человечности.
Среди главных голосов переживших насилие в Боснии – Бакира Хасечич, правозащитница и глава ассоциации "Женщины – жертвы войны". В 1992 году Хасечич задержали сербские военные за то, что она – мусульманка. Это произошло в ее родном городе Вышеграде, вблизи границы с Сербией. Как рассказывает Хасечич, ей потребовалось много лет, чтобы открыто заговорить о своем опыте и осознать, как человек может причинить "настолько большое зло" другому живому существу.
Но когда Бакира поняла, что по окончании войны преступники продолжают ходить по улицам ее родного города, из которого она была вынуждена уехать, она больше не смогла молчать. К ней присоединились еще несколько женщин.
"Изнасилования были страшнейшим оружием войны. Мы зарегистрировались в 2003 году, когда поняли, что военные преступники остаются безнаказанными, что мы видим их каждый день в наших городах, где мы пережили все эти истязания и откуда нас вынудили уехать. Мы решили прервать молчание и основали ассоциацию "Женщин – жертв войны". Нас было сначала несколько женщин из Восточной Боснии, Вышеграда и Фочи, мы стали публично говорить о том, что мы пережили. Так все больше людей в Боснии стали узнавать о людях, переживших изнасилования и сексуальные истязания. И поэтому другие женщины стали к нам приходить", – рассказывает Бакира Хасечич.
Организация стала вплотную работать с прокурорами гаагского трибунала по бывшей Югославии, вместе они создали протокол работы с пережившими насилие и документирования преступлений. "Женщины – жертвы войны" по сегодняшний день работают в судах Боснии и добиваются наказания для насильников.
Однако это не единственная борьба, которую ведут эти женщины. Права на реабилитацию, денежные репарации, медицинская помощь и гарантии, что подобные преступления больше не повторятся, – лишь малая часть того, за что активно борются люди, пережившие изнасилования со стороны военных и отважившиеся рассказать об этом публично. К этому еще добавляется общественная стигма. И дети, рожденные в результате военных изнасилований, знают не меньше – каково это бороться за права и видимость, которых в обществе для них почти не существует.
Что происходит с детьми
В 2006 году, 14-летняя Айна Юсич вместе со своими одноклассниками пошла в кинотеатр на фильм "Грбавица" режиссерки Ясмилы Жбанич. Фильм назван в честь одного из районов Сараева, где происходила большая часть боев во время осады города, и рассказывает историю одинокой матери, которая воспитывает дочь, родившуюся в результате изнасилования военным. Власти федерации Боснии и Герцеговины тогда обязали средние и старшие классы посмотреть этот фильм.
В сюжете Айна узнала несколько сцен, которые произошли с ней и ее матерью в реальной жизни. Она вспоминает, что это вызвало у нее множество подозрений. Спустя некоторое время она решила порыться в коробке с документами, когда осталась одна дома. В них она нашла протокол со свидетельствами матери – о времени, когда ее поместили в концентрационный лагерь.
Тогда Айна решилась поговорить с мамой. Оказалась, что мать Айны была среди нескольких женщин, которые встретились с режиссеркой и рассказали о том, что они пережили.
"Когда я узнала, когда я прочитала подробное описание того, что случилось с моей мамой, это можно сравнить только с черной дырой, это травма. Я злилась, потому что мне никто об этом не рассказывал. Я не могла поверить в то, что читаю. Я до сих пор не простила это государству, и поэтому я делаю все то, что делаю", – рассказывает Айна.
Сегодня она возглавляет НКО "Забытые дети войны" и помогает людям, рожденным в результате военного изнасилования, добиться репараций от государства и дополнительной помощи. Например, благодаря деятельности организации детей, рожденных в результате военного изнасилования, признали гражданскими жертвами войны. Они также добились того, чтобы в стране не требовали имена обоих родителей для идентификации личности. Эту инициативу теперь использует ООН в своих рекомендациях для послевоенного устройства.
"В конце концов, я думаю, что нашла цель своей жизни, и этому рада. Можно жить с этой идентичностью просто так, – говорит Айна. – Но за высшее благо приходится платить. И я решила эту цену заплатить, и я довольна. Единственное, что важно, это то, что я несу ответственность за этот мир. Для меня самое главное – это выполнить свой долг. И мой долг – об этом говорить. Я просто не смогла бы иначе".
Борьба за правосудие продолжается
До сегодняшнего дня боснийские суды продолжают рассматривать дела о сексуализированном насилии во время войны в 1990-х. За время своей работы Международный трибунал по бывшей Югославии (проработал до 2017 года) и местные суды осудили всего около 130 военных преступников по делам о сексуализированном насилии. Но гражданские активисты и организации продолжают активно работать в судах – пока живы и пострадавшие, и насильники.
Когда началась война в Боснии и Герцеговине, многим пострадавшим от насилия пришлось проходить весь процесс самим. Ближайшей войной вблизи от них была Вторая мировая. Однако сейчас у них есть возможность поделиться опытом и помочь пережившим насилие в Украине. Они предупреждают своих коллег и людей, столкнувшихся с насилием со стороны военных, что важно фиксировать все и начинать работу сразу же, даже в условиях активной войны.
Бакира, Галина, Ирина, Людмила и множество других женщин призывают не бояться и не молчать в случаях военного насилия. Все они говорят, что этот опыт не определяет дальнейшую судьбу людей, как и их самих. Но сам факт того, что пережившие насилие заявят о себе, говорят женщины, поможет разрушить общественную стигму и приблизить правосудие.
"Я пережила / Preživjela sam"
"Я пережила" – документальный фильм о сексуализированном насилии во время войн в Украине и Боснии и Герцеговине. Пережившие насилие женщины из обеих стран делятся своими историями и тем, как можно преодолеть травму и найти силы бороться за наказание для военных преступников. Фильм – совместная работа Настоящего Времени и балканской службы Радио Свобода.
Редакции выражают благодарность всем женщинам, которые доверили нам свои истории, и организациям Fond Memorial of Sarajevo Canton, Udruženje građana "Vive Žene", Udruženje "Zaboravljena djeca rata", Udruženje "Žena žrtva rata", Jurfem, "SEMA-Украина", The Dr. Denis Mukwege Foundation, TRIAL International Bosnia and Herzegovina за помощь в подготовке этого фильма.
